Если Вы ее просматриваете, значит Вы уже в некоторой степени знакомы с Палехом и его искусством, поскольку о палехской "лаковой миниатюре" написано немало искусствоведческих трудов. В отличие от этого искусство палехской иконописи и фрески, мастерство палехских иконописцев-реставраторов практически мало известно в современной России. Да и в дореволюционной России изучение богатейшего культурного наследия русских иконописных школ с их многовековыми традициями иконописи и фрески началось, практически, только с середины 19 века. До этого времени существовали отдельные труды, часто просто письма, как например известное письмо Иосифа Владимирова царскому изографу Симону Ушакову, в котором он, в частности, пишет о том, что изображение на иконах и фресках темных, изможденных ликов святых является неправильным, поскольку такими они были в своей земной, подвижнической жизни, а на иконах они должны изображаться с "просветленными" ликами, как святые - пребывающие на небесах. При этом имеется ввиду, что "просветленные" лики - это не светлые, написанные чуть ли не одними белилами лица, а именно лица, наполненные внутренним светом, светом идущим как бы изнутри образа святого.
То, что в Палехе владельцами иконописных мастерских были люди знатных фамилий, свидетельствует тот факт, что во время церковной реформы патриарха Никона указом царя Алексея Михайловича монастырским крестьянам села Холуй просто запрещается заниматься иконописью, "малевать иконы неподобно", а в то же время в Палех приезжает Владимирский Архиепископ "уговаривать" палешан не писать икон "неподобно", то есть с двоеперстным сложением (в византийском стиле), а писать согласно реформы Никона - с троеперстным. Однако вскоре после этого посещения на Святейшем Соборе принимается решение о сохранении двоеперстного сложения при выполнении копий высокочтимых и чудотворных икон византийского и греческого письма.
После "освобождения от крепостной зависимости" 1861 года возможность заниматься иконописью становится доступной для всех слоев Российского общества, возникают коммерческие иконописные мастерские, создаваемые в основном купцами и преследующие в первую очередь цели финансовой прибыли, а не сохранение иконописных традиций. Именно это имеет в виду А.П.Чехов в своем письме к Кондакову. "Да, - пишет Чехов Кондакову, после ознакомления с его брошюрой, - народные силы бесконечно велики и разнообразны, но этим силам не поднять того, что умерло. Вы называете иконопись мастерством, она и дает, как мастерство, кустарное производство; она мало-помалу переходит в фабрику Жако и Бонакера, и если вы закроете последних, то явятся новые фабриканты, которые будут фабриковать на досках по заказу, но Палех и Холуй уже не воскреснут. Иконопись жила и была крепка, пока она была искусством, а не мастерством, когда во главе дела стояли талантливые люди, когда же в России появилась "живопись" и стали художников учить, выводить в дворяне, то появились Васнецовы, Ивановы и в Палехе и Холуе остались только одни мастера, и иконопись стала мастерством". Большое количество мастерских возникает и в Палехе, но по несколько иной причине.В Палехе с самых древних времен и почти до революции сохранялся особый уклад жизни, наследие коренных жителей Ростово-Суздальских земель - финно-угров (мерян), благодаря которому Палех и сумел сохранить на протяжении нескольких столетий традиции иконного и фрескового письма. Византийское и греческое письмо, "фряжский" стиль XVI-XVII веков, "петровские" и "бароновские" письма, стилевые особенности местных школ: новгородской, ярославской, московской и других бережно сохранялись палехскими мастерами передаваясь из поколение в поколение. Потомственность иконописного мастерства, его "цеховые" традиции, наложившись на культуру коренных жителей ростово - суздальской земли, сделали из Палеха уникальный уголок России.
На протяжении нескольких столетий Палех был не просто селом потомственных иконописцев, а местом где жил и работал клан старинных палехских династий, ведущих свое происхождение из глубокой древности и связанных между собой тесными родственными отношениями. Практиковавшиеся в Палехе внутри клановые браки между представителями разных династий явились той основой, благодаря которой развивались наследственные способности палешан. Таким образом закреплялись технические навыки, впитываемые буквально с молоком матери. Помогая дедам, отцам и старшим братьям, с самого раннего детства видя вокруг себя иконы дети палешан впитывали в себя основы непростой иконописной техники. Обучение же их иконописи сводилось в основном не к обучению техническим приемам, а скорее к пробуждению и развитию их внутренних способностей, заложенных уже с рождения. Можно сказать, что в Палехе жил особый тип людей - "наследственные иконописцы". Занятие иконописью в Палехе и окрестностях было практически поголовным. Писатель-этнограф С. Максимов в своих путевых заметках отмечает: "...Здесь пишут образа во всех домах и не пишет их только мельник и то потому, что сделался мельником; ремесел помимо иконописи не знают никаких, нет у них ни кузнеца, ни швеца, ни сапожника". Занятие иконописью не позволяло палешанам отвлекаться на иные дела. Неизбежное при этом различие в уровне мастерства, способностях и происхождении вызвало расслоение некогда более или менее однородного населения Палеха. В своих воспоминаниях 1932 года, отвечая на вопрос своего попутчика: "...А как у вас в Палехе крестьянство? Я слыхал - колхоз", Н.М.Зиновьев пишет: "- Да, можно сказать плохо обстоит дело. Ты, вероятно, знаешь палехских-то крестьян. Ты сам был таким, считался крестьянином, а полосы-то, вероятно, своей и не знал. Таковы и все крестьяне Палеха. Ну, может, было десятка два специально занимавшихся крестьянством, а остальные - как мы с тобой (иконописцы). Ведь землю-то обрабатывали наши хозяева, у них было по десять человек работников..."(Е.Н.Вихрев. "Палешане". 1934 год). Но несмотря на это особенности клановых отношений продолжали сохраняться. В этом Палех более всего напоминает шотландские кланы. В Палехе было общепринятым, когда бессемейный, либо бездетный палешанин усыновлял или удочерял ребенка из многодетной семьи, не говоря уже о детях потерявших родителей. Таких примеров в Палехе существует множество. Так же общепринятым для старших палехских династий было открытие собственной мастерской для молодоженов. Будучи весьма "закрытым", для посторонних, сообществом, иконописцы Палеха с большой неохотой принимали в свою среду "женихов" со стороны. В Палехе много примеров, когда дочери иконописцев предпочитали оставаться без мужа, чем выходить за "не ровню". Одновременно с этим в Палехе поощрялась женитьба иконописцев на девушках из других сел и городов. В этом отношении соседнее с Палехом иконописное село Холуй пользовалось у палешан повышенным интересом. У многих коренных палешан бабушка либо прабабушка происходит родом из Холуя. Так к примеру жена Николая Михайловича Парилова - Анна Евгеньевна, урожденная Терентьева - из известного рода Терентьевых, иконописцев и хозяев иконописных мастерских в селе Холуй. Таким образом можно сказать, что Палех и Холуй связаны не только иконописью, но и родственными отношениями династий иконописцев.В трех километрах от Палеха, в селе Красное, находится Свято-Знаменский храм, построенный на средства коллежского асессора и командора Порфирия Николаевича Бутурлина обще с прихожанами.
В 1905-1906 годах храм был реставрирован (фактически расписан заново) мастерами-иконописцами иконописной мастерской Ивана Ивановича Парилова в палехском фряжском стиле. При подготовке композиций фресок использовались библейские сюжеты гравюр Юлиуса Шнорра и французских художников-графиков. Таким образом, по сегодняшним меркам, Свято-Знаменский храм является уникальным памятником не только русской, но и европейской культуры. В подтверждение этому приводим цитату из воспоминаний Павла Львовича Парилова: "В 90-х годах наблюдался повышенный интерес к живописи в духе фряжском и русско-византийском. Тут преобладали итальянские образцы, подражая которым, а так же рисункам Шора, Доре и библии в картинках, известной под названием французской, в сочетании с традиционной техникой палешане создавали оригинальные и красивые произведения, в особенности исполненные масляными красками на стенах храмов. Мастера этого периода были сильны в рисунке и справлялись с замысловатыми и сложными композициями. Тогда, в 90-х годах, к древней живописи отношение было пренебрежительное, хотя не было секретом даже для каждого учащегося, что палехскими мастерами интересовались ученые комитеты археологов и историков. Палешанам поручались работы в храмах, дворцах и музеях, памятниках старины, как мастерам древней живописи, а не как копировщикам храмской и тому подобной живописи. У палехских иконописцев, в том числе и у меня, существует убеждение, что иконописцы Мстеры относятся отрицательно к палехским мастерам как к специалистам по древностям и в особенности по реставрации. Такое отношение к нам со стороны Мстеры неверно и по реставрации преимущество должно быть за Палехом, потому что все способы расчистки, то есть снятия наслоений, в совершенстве известны так же и палехским мастерам; по части же восстановления уничтоженного преимущество, безусловно, за палешанами, потому что лучшие произведения древности оказывались всегда ближе подходящими к палехским работам, а не мстерским".
В своих исследования истории искусства Палеха Вадим и Ольга Париловы не ставят себе целью опровержение сложившейся к настоящему моменту истории возникновения искусства палехской лаковой миниатюры. Публикуемые Вадимом и Ольгой Париловыми результаты историко-архивных исследований служат дополнением к уже опубликованным российскими искусствоведами материалам по истории искусства палехской лаковой миниатюры. Основным направлением историко-архивных исследований Вадима и Ольги Париловых является история возникновения и развития Палехской школы иконописи, фрески, портрета, светской "салонной" живописи и других направлений искусства, культивировавшихся в Палехе до 1917 года. При этом, не считая возможным для себя выступать от имени всего Палеха, Вадим и Ольга Париловы публикуют получаемые результаты историко-архивных исследований исключительно по иконописным мастерским Париловых. Итогом исследовательской работы являются живописные произведения, выполняемые в восстановленных стилях и манерах письма, демонстрируемые в салонах, магазинах, на выставках и т.д. и печатные материалы, являющиеся приложением к демонстрируемым произведениям. Дело в том, что мы практически не выполняем свои иконописные произведения "на продажу". Все наши иконы и в особенности образки выполняются нами исключительно по заказу, либо в дар (по большей части безо всякой оплаты). Техника палехского "фряжского" стиля письма, и в особенности "личного" письма (письма "ликов"), так называемая "отборка", необычайно сложна, поэтому работа даже над небольшим образком требует большой сосредоточенности и занимает время не меньшее, а иногда и большее, чем работа над сложной "выставочной" работой в стиле "палехской лаковой миниатюры". Кроме того все выполняемые нами иконописные произведения пишутся нами для людей, для помощи людям в их делах, а не для искусствоведов и запасников музеев.